Невезение

Часть 1 Невезение Темнота небытия сменяется горячим и болезненным багровым полумраком. Вспышка! О! Голову словно простреливает электрический разряд. Вит плотнее сжимает веки, пытаясь осознать себя в пространстве и времени. Все тело ощущается одеревеневшим и скованным; еще через мгновение мозга достигает тупая саднящая боль. Откуда она приходит? Кажется, что от каждой клеточки тела разом. Вит снова приоткрывает глаза, на этот раз медленно и осторожно, щурясь сквозь белесые ресницы. Взгляд утыкается в разверзшуюся прямо перед лицом дыру в испепеляющий огненный ад. Свет обжигает сетчатку. Вит пытается крутить головой влево и вправо: вокруг дыры лишь монотонное бледно-голубое ничто. Глаза нестерпимо болят и слезятся. Мальчик снова закрывает их, но веки лишь немного приглушают яркость. Постепенно вместе с чувствительностью конечностей к Виту приходит понимание, что он лежит на спине, запрокинув голову в безоблачное полуденное небо. Руки неудобно заломлены назад и, судя по невозможности пошевелиться, связаны. Но где он? Слуха достигает умиротворяющий плеск воды, а поверхность, на которой мальчик лежит, слабо вздымается и опускается. Опора неровная и шершавая и шепчет голосом дерева. Он на плоту. Вит старается, насколько это возможно, расслабить тело и направить сознание вовне, прислушиваясь к Миру. Сознание, как писк летучей мыши, расходится во все стороны, и тонет в вязкой пустоте, не встречая преград. Вит словно завис посреди этого бледно-голубого ничто. Прислушавшись более чутко, мальчик понимает: густое ничто снизу от плота кишит душами, животными и растительными. В прозрачном ничто сверху тоже кто-то есть. Их мало, и они собираются вокруг Вита, направляя на него свое внимание. Сердце мальчика переполняет радость. Он не одинок. *** Это случилось после окончания первого рыночного дня на Муравьиных Столпах. Ночное солнце уснувшей рыбой плавало у самого горизонта, и Вит вышел в высокие травы, чтобы послушать тихую песню лун. Маэрброр, его муравьиные братья, старались подойти незаметно, но они не смогли бы застать Вита врасплох, настолько громким был шум, исходящий от их разгневанных душ. Они молча окружили его, отрезая путь к отступлению, хотя он и так не стал бы бежать от собственных братьев. Вперед вышел Раск Бродд, агрессивно ухмыляясь и помахивая древком копья. – Что это ты тут делаешь, подкидыш? Пришел говорить с лунами? Настоящим друидом себя возомнил? Напоминаю: ты всего лишь второй ученик! – Чего тебе надо, Раск? Вит старался не смотреть на выпуклости под рубашкой Раска в районе грудной клетки. Первый ученик друида имел женскую физиологию, и Виту никак не удавалось от этого абстрагироваться. Плохо. Достойные маэрброр не разделяют друг друга на самцов и самок. Все они, как рабочие муравьи, в равной степени служат на благо Роя. Наверняка Раск чувствовал нечистые помыслы Вита. Может быть, поэтому так его и ненавидел. – Ты знаешь, что Снаккер Тиль Монен в этот раз не поехал с нами на ярмарку, назначив меня старшим. – Нас. Говорящий с Лунами назначил нас, – поправил Вит, и Раск яростно сжал древко копья. – Торги сегодня прошли из рук вон плохо, – продолжил первый ученик друида. – Вотт-хор, мокроволосые, неохотно покупали наши зелья и яды, а еще мы нечаянно разбили одну бочку с медвяной падью. Я подумал и понял, кто виноват в наших неудачах. – Сегодня был только первый торговый день, – спокойно ответил Вит, весь внутренне подобравшись. – Рано делать выводы о невезении. – Ты виноват, блек пест, – прошипел Раск, игнорируя слова побратима; у Вита мурашки по коже пробежали при упоминании бледного мора, самой страшной напасти, которая может постичь Муравейник. – Ты приносишь нам неудачу, подменыш злых духов. И я намерен избавить от тебя Рой. Вит чувствовал, как маэрброр теснее сжимают кольцо. Он не хотел драться с братьями. Поднимая копье, он попытался вразумить первого ученика. – Остановись! Недостойное дело раздор меж братьями Роя. Что скажет Снаккер, если ты убьешь меня? – Снаккер ослеплен злыми духами и не видит правды! Раск махнул копьем, мелодично пропев магическую формулу. Высокие травы зазмеились и опутали руки и ноги Вита. Вит отзеркалил напев, и травы опали. Раск поднял копье в воздух и раскрутил его одной рукой, растопыренные пальцы второй протянув над землей. Его рот издал жужжащий звук. Жужжание эхом отозвалось в траве. Через мгновение оттуда по направлению к Виту устремились полчища членистоногих: муравьи, сверчки, пауки, саранча. Вит очертил на земле круг острием копья. Круг засеребрился в свете ночного тусклого солнца, и армия насекомых разбилась о него. – У нас один учитель. Ты не сможешь одолеть меня нашим общим оружием, – воззвал к побратиму Вит. – Ах, вот как? Первого ученика друида не зря называли Раск Бродд, быстрое копье. Его бросок был молниеносен и неуловим. Если бы трава не шепнула Виту, он бы наверняка не успел вовремя уклониться. Но трава помогла. Возможно, это был осот, чьи грани так же остры, как наконечник копья. А может быть, зверобой. Так или иначе, Вит увернулся, и Раск с яростным рычанием перекатился ему за спину, возвращая свое оружие. Они встали друг против друга с копьями наизготовку и начали описывать круги, приминая высокие травы. Вит мысленно попросил у тех прощения. – Думаешь, ты особенный, Фоль Витмон Гова, Подарок Полной Белой Луны? – сквозь зубы прошипел побратим. – Да ты просто подкидыш, ублюдок, которого мать выбросила в мусорную кучу, увидев, какой ты урод! Снаккер Тиль тебя подобрал по доброте душевной. У друида должен быть только один ученик, так заведено. И Снаккер выбрал меня! А ты… ты просто недоразумение, ошибка, которую я исправлю. Они сошлись врукопашную. Схватка была долгой и происходила почти на равных. И все же Вит одержал верх. Он был просто сильнее и не мог не думать о том, что виной всему женская физиология Раска. Вит повалил побратима на землю и вдавил древком копья в мягкие травы. Но победа в честном бою здесь не имела никакого веса. Раск закричал отчаянно и протяжно, и маэрброр слаженным роем облепили Вита, оттаскивая от своего предводителя. Через мгновение Вит сам оказался лежащим в траве, получающим со всех сторон пинки и удары. – Поколотим подкидыша, а потом привяжем к плоту и отдадим морским духам вотт-хор. Может, это принесет нам удачу, – сквозь возню слышался голос Раска Бродда. – А когда Снаккер спросит, скажем, что он по дороге к Столпам угодил в лапы кровавоволосых. *** Вит почти не чувствует рук. Надо как-то избавиться от веревок, иначе ему конец. У веревки душа растения. Маэрброр сами сплели ее из высокой травы. Вит просит веревку его отпустить. Ничего не происходит. Вит просит снова. Веревка стягивается еще сильнее. Вит вздыхает. Он хорошо научился разговаривать с Миром. Не бывало такого, чтобы Мир его не слышал. Но он не торопится отвечать, а если и отвечает, то зачастую вот так: назло, чиня пакости, мелкие или покрупнее. Мир не любит Вита, так же как не любят его братья. А может быть, душа той травы просто обижена. Кто знает, вдруг она мечтала послужить кормом для гигантских тлей и быть переработанной в драгоценную медвяную падь, а не стать обычной веревкой. Вит устремляет сознание вверх, туда, где кружит обращенное на него живое внимание. Он посылает приветственный сигнал в ответ. Через минуту ощущает, как саднящей груди касается что-то легкое. Вит с трудом приподнимает голову и щурится на крупную белую птицу с серыми крыльями. Вотт-хор, мокроволосые, называют ее чайкой. – Прости, птичий брат, – голос звучит непривычно глухо из пересохшей глотки. – Моя душа пока не покинула клетку ребер. Мое мясо мне еще может пригодиться. Чайка смотрит разочарованно и укоризненно. – Помоги мне, братец, – просит Вит. – Научи быть птицей. Чайка презрительно машет крыльями и взмывает ввысь. Вит вздыхает. Закрыв глаза, он снова и снова просит помощи у Мира. *** Вит не знает, сколько часов или дней проходит в безответных мольбах: от жара и жажды он то и дело погружается в забытье. Наконец, нечто выводит его из беспамятства. Прислушавшись, мальчик понимает, что его воззвания услышаны: из глубины моря к плоту стремительно поднимается нечто огромное.