Часть 4 - Месяц торга

Часть 4 Месяц торга Дальнейший путь до Караванного пути «Прилипала» проделывает в сопровождении «Косатки». У юных друзей Вита только и разговоров, что о минувшей морской битве и участии хищного корабля. Вит не разделяет их энтузиазма. В свободное от гребли и прочих забот время он частенько, поджав ноги, сидит на борту и тревожно следит за черным силуэтом судна. – Я верю, что ты и впрямь скоро станешь чайкой, – говорит мальчику незаметно подошедший Хейст. – У тебя птичьи повадки. Вит ничего не отвечает, продолжая щурить слабые глаза против заходящего солнца. Понаблюдав за приятелем, темноволосый поединщик добавляет: – Теперь нечего опасаться, Вит. С «Косаткой» нам не страшны ни люди, ни твари. – Почем ты знаешь, что «Косатка» сама нас не съест? – мрачно спрашивает пастух. – Ха! – в возгласе Хейсете звучит непоколебимая уверенность. – Это исключено! Мы с ней в одной стае. Клан Ицала не нападает на своих. – Но ведь «Черный Парус» когда-то тоже был в вашей стае, – упрямо возражает Вит. – Что будет, если «Косатка» проголодается, а поблизости не окажется ничего, кроме нашей лодки? – «Косатка» не проголодается, – хмурясь, терпеливо объясняет Хейсете. – Она не по-настоящему ест, Вит. Это корабль, у него нет ни рта, ни желудка. То, что ты видел – это просто… как воинская жертва. Вит ничего не отвечает, продолжая мрачно созерцать водную гладь. Рядом с ним, цепляясь за снасти, плюхается Мартайн. – Кэп дал мне посмотреть в подзорную трубу, – хвастается она. – Я разглядела матросов на «Косатке» так, будто они были рядом со мной – руку протяни и дотронешься. Видела, как Беласко гребет наравне с обычными матросами. Он снял рубаху, а там!.. Груда мышц и татуировка с морским змеем через всю спину! – А что, Беласко какой-то необычный матрос? – хмыкает Хейст. – Почему это он не должен грести? – Конечно! Кэп сказал, после победы над «Сарганом» Беласко назначили младшим помощником капитана! – Ну и ну! – присвистывает Хейсете. – Быстро он продвинулся по карьерной лестнице. И года не прошло, как попал на хищный корабль. На месте старшего помощника я бы обеспокоился. – Ничего удивительного. Беласко – один из лучших, как в морском деле, так и в военном. – На хищных кораблях куда важнее быть искушенным в интригах. Да еще наверняка играет роль, что он прямой потомок Ицала. А вот ты, похоже, влюбилась в этого молодца! – усмехается парень. – Почему бы и нет? – с вызовом парирует Мартайн. – Уж если и влюбляться, то в кого-нибудь настолько же великолепного, как Беласко. А насчет преимуществ родственных связей уж чья бы корова мычала! – Ты прекрасно знаешь, что, пройдя инициацию в Доме Отречения, Беласко должен был отказаться от родового имени. Но он этого не сделал, нарушил вековые правила цеха. И все из-за гордыни и тщеславия: слишком уж он кичится своей родословной. – Ты бы тоже кичился, носи ты фамилию Ицалин! У Вита голова идет кругом от этих непонятных подробностей родословных, цехов и фамилий. В Муравейнике было проще: все маэрброр считались братьями и потомками Великой Муравьиной Матери. Ни один брат не был выше другого по происхождению, а различались они только кастами, к которым принадлежали. Пастух слезает с борта и садится на палубу, отворачиваясь от «Косатки». – Кто такой этот ваш Ицал? – Ицал – величайший герой темноволосых, основатель нашего клана, – отвечает Мартайн, Хейст же добавляет: – Благодаря его мудрости, нашему народу удалось заручиться покровительством Великого Змея, пережить первую Долгую Ночь после исхода с Земли Предков, выстоять против беловолосых и красноволосых, построить поселения на Слёзах и научиться делать хищные корабли. А у вашего племени есть могучие герои? Вит задумывается. Так сразу и не вспомнить: в сказаниях пасущих тлю героем почти всегда выступает не одиночка, а весь рой. *** В течение плавания «Косатка» берет под покровительство другие малые суда, и флотилия движется на север. Караванного Пути она достигает к середине месяца полета тлей: сейчас в высокой траве бескрылые насекомые рождают крылатых самцов и самок, которые спарятся и принесут потомство драгоценных яичных кладок. Надежно укрытые в муравейнике яйца перезимуют и дадут жизнь новому стаду. Нынешнее же скоро забьют, и его засоленная в бочках плоть, похожая одновременно на мясо и овощи, будет питать маэрброр в течение всей Долгой Ночи. Вотт-хор называют этот месяц иначе – месяцем торга. Они завели корабли в устье широкой реки с названием Рыбий Гам и встали лагерем на ее берегу. Возможно, в другое время года рыбы здесь так много, что она шумит, но сейчас поверхность воды совершенно спокойна. С верховий к кораблям спустились лодки жителей большого поселения Колодец Гейзеров, чтобы начать торговлю. Хейст сетует, что в поселение не пускают чужаков, и моряки «Прилипалы» не смогут увидеть чудес, которые скрывает Колодец. Вит же не слишком любопытствует: волосы у приплывших по реке торговцев сплошь кровавого цвета, а у маэрбро нет никакого желания соваться во вражеское гнездовье. – Не хохлись, Вит! Эти рыжеволосые не из клана Брайса. В Колодце Гейзеров поселились последователи Талии, наши союзники. Они никого не приносят в жертву. Они вообще беззубые: сидят взаперти в своем поселении, ни с кем не воюют, а только обороняются, и верховодят у них женщины. Так говорит Мартайн, прежде чем отправиться на раскинувшийся вдоль берега реки рынок. Вит относится к ее словам скептически: волосы просто так ни у кого не покраснеют. Мартайн и Хейсете, теперь постоянно пропадают то на торгах, то на «Косатке», пастух же в одиночестве отсиживается на снеккаре Зерри Арримы. Торговать с блот-па-хорат у него нет желания, да и все одно менять ему нечего. На хищный корабль же альбиноса не пускают то ли как чужака, то ли из суеверных соображений. Впрочем, он и сам туда не рвется: душа «Косатки» шепчет зловеще, и мальчик предпочитает держаться от нее подальше. Янамари приходит, когда Вит в очередной раз правит лезвие копья и проверяет прочность кожаных ремней, которыми хитиновый наконечник привязан к резному древку. Прикормленную чайку он не видел с самой битвы, поэтому вынужден выдумывать бесполезные занятия вместо того, чтобы перенимать птичьи повадки. – Долго ты собираешься бездельничать? – интересуется чародейка, и Вита коробит от акцента кровавоволосых, с которым звучит его родной язык из ее уст. Пастух ничего не отвечает и не поднимает головы. – Я знаю, что ты наполовину слеп, особенно солнечным днем, альбинос, – вновь сердито подает голос Янамари, – но не делай вид, что ты еще и глухой. Наверняка слух у тебя обостренный из-за жизни в муравейнике. Вит кидает на чародейку мрачный взгляд исподлобья. – Чего тебе надо, блот-па-хорат? – наконец выдавливает он. – Стоит обращаться ко мне повежливей. Вставай, у меня есть работа. Вит игнорирует это требование, вновь опуская взгляд. – Эй! – в голосе кровавоволосой сталью звенит гнев. – Ты ведь в курсе, что я второй помощник капитана после Гарции? Поразмыслив, Вит с неохотой поднимается. Делать нечего: на плавучем муравейнике так же, как и в земляном, приходится исполнять приказы старших членов роя, даже если они тебе не по нраву. – Мне нужно пополнить запас зелий, – подбоченившись, излагает Янамари суть задания, – соответственно, требуются ингредиенты. Но сама я сапогами болотную грязь месить не люблю. А ты у нас ученик друида, так что вполне сгодишься для этой миссии. – Я жил в высоких травах. Растения и животные здешнего края мне незнакомы, – глядя в сторону, пытается возразить Вит. – Ничего. Я тебе все расскажу, – усмехается чародейка. *** Работа с кровавоволосой оказалась полезной для Вита: у него наконец появился повод сойти с корабля и познакомиться с землей Караванного Пути. Если смотреть издали, тундра напоминает высокие травы осенью: тот же бескрайний желто-коричневый простор с отдельными островами густого багрянца, те же набухающие влажными тучами небеса над ним. Однако ступив на пружинящий под ногами бархатистый ковер, Вит понимает, что здесь все совсем иначе. Высокие травы кормят и оберегают своих обитателей. А где найти приют путнику, странствующему через тундру? Как укрыться от ледяного ветра, от чужих глаз, от ночных тварей? Что за животные могут прятаться в этом гномьем лесу из мха, лишайника и вересковых зарослей? Вит ложится ничком на землю; раскинув руки, обнимает тундру; утыкается лицом в ее влажное, податливое тело; вдыхает прелый земляной запах. Слушает едва различимый шепот миллионов животных и растительных душ: близких и отдаленных, высоких и глубинных, сонных и яростных, рождающихся и умирающих. *** – Это кровь-ягода. Называется так за цвет и за то, что разгоняет жизненные соки в человеческом теле. Кисель из ягод используется как антидот при отравлениях. Отвар дают ослабшим от болезни и после ранений для увеличения жизненного тонуса. А если настоять отвар с шишками хмеля, то можно разжечь в человеке любовный огонь. Ягода ценная и редкая. Растет на болотистой почве, так что, если увидишь, то будь осторожен: не угоди в трясину. Вит внимательно слушает чародейку и разглядывает изображение растения, сделанное черной кровью земли на незнакомом материале. Материал плотный и гибкий, как ткань, но на нем не видно переплетения нитей; он напоминает очень тонко выделанный пергамент, но его душа растительная, а не животная. Несколько полотнищ, покрытых рисунками, скреплены по краю и упрятаны в кожаный чехол. – Это полярный хмель. Его вокруг полно, это растение-паразит тундры. Но шишки могут быть полезны для изготовления кое-каких лекарств и ядов. Сейчас как раз время им вызреть. А это кровавый мох, он… – Я знаю это растение. – …растет повсеместно на Надежде, так что вполне объяснимо, что ты с ним встречался. Янамари пристально смотрит на Вита. – Пастухи тлей известны как умелые зельеделы. На Муравьиных столпах у вашего племени можно купить разные снадобья и яды… Кровавоволосая как будто ждет чего-то. Вит молча продолжает рассматривать рисунки. – Мартайн говорила, что у тебя есть духовая трубка с иглами, а те смазаны каким-то составом. И ты, якобы, убил или одурманил им моряка с «Саргана». Вит рассматривает крохотные значки, которыми покрыты полотнища материала в свободных от рисунков местах. Удивительно: эти символы похожи на тайные лунные знаки друидов маэрброр. Правда, сложить их вместе во что-то осмысленное у пастуха никак не получается. – Я слышала легенду о том, что пастухи тлей родственны гигантским муравьям из Живой Травы, поэтому якобы те их не трогают и допускают в свои муравейники. Думаю, всё это россказни для простаков. Наверняка вы покрываете себя какими-нибудь пахучими зельями. Может быть, добываете муравьиные феромоны или сумели подобрать похожий растительный состав. Ваше искусство алхимии вам бы это вполне позволило. Не так ли? Янамари вновь выжидательно замолкает. Вит хмурится. Бледный мор да падет на того, кто раскроет секреты маэрброр чужаку. Особенно если у этого чужака волосы цвета крови. Янамари вздыхает. – Ладно, продолжим. Это мелкое животное называется норной пеструшкой. В зельях используются в основном его кровь и печень… *** Вит в очередной раз отправляется в тундру за ингредиентами для зелий. Если бы Янамари знала, как ученик друида выполняет задание, наверняка не удержалась бы от нагоняя. Но она не видит, как пастух неспешно бродит среди бурых холмов, долгие минуты посвящает созерцанию плывущих облаков и попыткам заговорить с редкими встреченными животными. Скитания приводят Вита к невысокому пригорку, поросшему карликовой березой. Он слышит отчетливый зов какой-то не травянистой и не животной души. Обойдя пригорок посолонь, у его подножия находит целую группу пластинчатых грибов на тонких изогнутых ножках. Грибы имеют бледную шляпку со слабо фосфоресцирующим лиловым отливом. «Мы ждали тебя», – первой заговаривает грибная душа с Витом. Мальчик опускается на землю перед находкой. «Сорви нас, забери нас, съешь нас», – призывно кивают лиловые шляпки. Грибы, особенно пластинчатые – коварные создания; никогда нельзя слепо принимать на веру то, что они говорят. «Мы дадим тебе великую силу и великую мудрость», – шепот души соблазнителен и настойчив. С другой стороны, многие грибы правда бывают очень полезны в зельях. Вит долго разглядывает тонконогое семейство, тщетно пытаясь найти сходство хоть с каким-то из известных ему видов. Наконец он аккуратно выкорчевывает незнакомцев и складывает в отдельный кожаный мешочек, плотно завязав тесемку. Надо показать чародейке. *** Пасущие тлю – мирное и малочисленное племя; они предпочитают маскироваться и прятаться в высокой траве, избегая открытых боевых столкновений. Гигантские муравьи также не терпят лишних вибраций в своих тоннелях. Ноги Вита в самодельной обуви на мягкой подошве с детства приучены ступать бесшумно. К тому же на твердых досках палубы это в разы проще, чем среди шуршащей растительности. Когда Вит оказывается за спиной Янамари, она даже не подозревает об этом. Чародейка сидит, склонившись над столом, и экспериментирует с алхимическими реагентами. На краю кучкой сложены какие-то вещи. Послеполуденное солнце некстати светит в лицо. Вит моргает и подслеповато щурится, чтобы разглядеть длинную полую трубку и знакомый орнамент на футляре с ядовитыми иглами. И еще некоторое снаряжение, которое Вит оставил под своей лавкой, чтобы не обременять себя лишним грузом во время травничества. Должно быть, он непроизвольно издает какой-то звук, так как кровавоволосая оглядывается. Краснея и бледнея, она пытается повернуться так, чтобы скрыть от мальчика свои склянки. – О, Вит! Что-то ты рано вернулся сегодня. Нашел что-нибудь интересное? В ее голосе деланная беззаботность. У парня сердце застряло в горле. Похолодев, он невольно хватается за сумку, висящую на поясе. Хорошо, что все самое ценное он всегда носит с собой. Осознав, что ей не удалось скрыть преступление, Янамари меняет тон на пренебрежительный и надменный: – Да брось, пастушонок! Я всего лишь полюбопытствовала, что там у тебя за иглы такие чудодейственные. Никаких твоих секретов я не раскрыла. Вит прикусывает губу и кидается к столу, начинает судорожно собирать свои вещи, распихивать их по многочисленным сумкам и карманам. Янамари, подбоченившись, наблюдает у края стола. – А хоть бы и раскрыла! – с вызовом бросает она. – Я тебе столько всего рассказала про травы тундры и зелья из них. Не считаешь, что было бы справедливо отблагодарить меня за науку? Вот только Вит не просил его учить. Знал бы, что придется расплачиваться тайнами, так заткнул бы уши. Он крепит духовую трубку за спиной, хватает свой щит и кубарем скатывается с палубы снеккара. – Куда ты собрался, юродивый? – кричит ему вдогонку чародейка. – Не дури, скоро вечер, снаружи опасно! Вернись сейчас же! О Луны, да не нужны мне твои секреты! Вит торопливо шагает по мелководью к берегу. – Ну и катись, дикарь чокнутый! – зло напутствует Янамари. Он так и знал, что от кровавоволосых можно ждать лишь предательства и вероломства. Голова просто так ни у кого не краснеет. Вит остро чувствует свое одиночество и чужеродность. Уязвимость. Вот что бывает, когда особь откалывается от роя. Нельзя стать своим в чужом муравейнике. Особенно если он плавучий. Ненормально это: плавать на куске дерева, неделями не ступать на твердую землю, воевать с членами своего же роя, пожирать корабли вместе с людьми. С него хватит. Вит должен сам найти дорогу домой. В конце концов, у него есть праща, и копье, и мудрость предков, и всем этим он умеет неплохо пользоваться. А самое главное, что он может говорить с Миром, и Мир ему отвечает. Вит глубоко вдыхает густой и тягучий, пряный запах осенней тундры и наполняется уверенностью в правильности своего пути. Главную опасность таит не Мир: больше всего неприятностей приносят люди. А тундра… не так уж она отличается от высоких трав. Она поможет. Фрэльс мэг, Мор тиль маэр. Храни меня, Великая Муравьиная Мать.